…аве первой группы высадившимся в уже упомянутом нами с. Цхункури. Последним, по сведениям источников, удалось избежать встречи с истребительным батальоном НКВД. Поднявшись в горы Цхалтубского района, коммандос скрывались там в течение 11 дней. В это время им удалось установить и с дезертировавшими из РККА грузинами, скрывающимися в том же районе. Будучи уроженцами данных мест, бывшие красноармейцы охотно оказывали помощь добровольцам, снабжая их как продуктами, так и сведениями о лицах, к которым можно было обратиться за помощью.

После этого, спустившись вниз, коммандос установили связь с местными жителями, охотно оказавшими им помощь в деле предоставления убежища и снабжения продуктами питания. В течение месяца парашютисты получали пищу от бригадира колхоза с. Дзедзилети, Акакия Гиорхелидзе, который, видимо надеясь на то, что немцы в ближайшее время вступят в Грузию, оказывал им посильную помощь. Он же сообщил добровольцам о том, что на месте их высадки были убиты два немца-парашютиста, из чего те сразу же догадались, что убитыми могли быть лишь Э. Германн и А. Грюнайс, находящиеся в их группе.

В случае вступления Вермахта в Грузию, Гиорхелидзе, со своей стороны, обещал парашютистам через имеющихся у него надежных людей, сделать все от него зависящее для организации сил местной самообороны, предотвращения эвакуации населения, вывоза скота и продовольствия.

В середине октября С. Лилуашвили, видимо разуверившись в возможной победе немцев, решил добровольно сдаться советам. 15 октября парашютист, передав все имеющееся у него вооружение скрывавшимся в горах повстанцам, добровольно явился в сельсовет Мелаури Цхалтубского района, где и был немедленно арестован. Подвергнутый допросу на следующий день после ареста, С. Лилуашвили первоначально отрицал то, что встретился с кем-либо из парашютистов своей группы после приземления. Лишь спустя десять дней, подвергнутый пыткам во внутренней тюрьме НКВД, С. Лилуашвили, на допросе 26 октября признался, что до 14 числа того же месяца находился вместе с М. Кереселидзе и Д. Харисчирашвили, служив последним в качестве проводника. Тем не менее места нахождения добровольцев, С. Лилуашвили, несмотря на давление следователей, так и не сообщил .

До первых чисел ноября 1942 г. Кереселидзе и Харисчирашвили дважды меняя свое место пребывания, получали пищу от людей посланных Гиорхелидзе, - крестьянина Нестора Курашвили и его сына Григория. Будучи в свок время разорены насильственной коллективизацией, как отец, так и сын являлись искренними антикоммунистами, надеющимися на скорое поражение большевизма. «Дай Бог, чтобы поскорее пришли немцы», - заявил Н. Курашвили парашютитам при их первой же встрече. Крестьяне с готовностью снабжали парашютистов собранными ими сведениями, относительно дислокации постов истребительного батальона, после высадки десантников, спешно расставленных НКВД как по дороге, ведущей в с. Цхункури, так и вокруг с. Дзедзилети. Наряду с прочим, крестьяне информировали добровольцев, что в окрестностьях с. Цхункури, были взяты в плен два парашютиста. Речь, по-видимому, идет о В. Фойерабенде и Р. Майсурадзе, входящих в первую группу. Сообщив, что в поисках уцелевших парашютистов члены местного истребительного батальона приступили к операции по прочесыванию местности, в которой, задействованы даже поисковые собаки, Гиорхелидзе и Курашвили помогали парашютистам менять место укрытия, переведя их с горы «Угелтехили», в местность под названием «Удабно», а оттуда, - в лес «Гормагали». В двух первых из вышеназванных местностей, парашютисты скрывались около недели, а в лесу «Гормагали», - находились около трех недель. Вероятно, несмотря на предпринятые им попытки, Гиорхелидзе не удалось убедить своего родственника, проживающего в с. Окуре, приютить у себя на зиму добровольцев .

Из-за наступления осенних холодов, и, возможно, опасаясь привлечь к себе внимание, добровольцы были вынуждены покинуть «Гормагали». Спустившись вниз вдоль русла реки Цхенисцкали, парашютисты повстречали местного жителя, - крестьянина Кирилла Мушкудиани связавшего их со своим братом, - Георгием. В результате, добровольцы нашли убежище в семье их третьего брата, - жителя с. Опитара, Габриэла Мушкудиани. Если верить следственным материалам, последний охотно взял на себя роль связника с остальными членами «Тамары-I», действующими в Цагерском районе .

Много лет спустя, вспоминая о человеке давшем убежище добровольцам, М. Кереселидзе отмечал, что при встрече с людьми одетыми в германскую униформу, Г. Мушкудиани отнюдь не испугался. «Узнав то, что мы являемся грузинами, его лицо прояснилось. Он тотчас же пригласил нас в дом, и, узнав от нас об истинной цели нашего прибытия, охотно согласился предоставить нам убежище. Хотя это, вполне возможно, в годы войны могло стоить ему жизни. В качестве жилища, он решил выделить нам маленький сарай во дворе, в двадцати метрах от дома. Так же вызвался снабжать нас продовольствием. Этот крестьянин настолько хорошо содержал нас, что мы могли не беспокоясь дожидаться результата боев» .

Во второй половине декабря, надежды местных жителей, ожидавших вступление немцев в Грузию в качестве освободителей, сменились пессимизмом. Сталинградский фронт поглощал все ресурсы немцев, а германским войскам так и не удалось преодолеть Главный Кавказский хребет.

Надо полагать вследствие подобных настроений, кто-то из крестьян, возможно опасаясь мести НКВД в отношении всех жителей селения, сообщил чекистам место нахождение добровольцев. Впрочем, как впоследствии отмечал в своей автобиографии сам Кереселидзе, - единственный из возвратившихся на Запад после смерти Сталина добровольцев, - сотрудники карательных советских органов могли выйти на них и случайно, разыскивая скрывавшихся от призыва в Красную армию родственников Мушкудиани .

17 декабря 1942 г., в 9 часов утра сотрудниками НКВД была окружен сарайчик, где укрывались коммандос. Несмотря на безнадежное положение, десантники, отказавшись сдаться, оказали чекистам упорное сопротивление. В течение сорока минут окруженные парашютисты до последних сил отстреливались, забрасывая нападавших имеющимися у них гранатами. В результате ожесточенного боя, геройской смертью погиб один из добровольцев, - ефрейтор Д. Харисчирашвили. М. Кереселидзе, получив ранение в левую ногу, попал в плен живым .

Относительно больше повезло членам третьей группы, высадившейся 5 сентября в Ткибульском районе Грузии. Несмотря на повальные обыски и прочески леса, произведенные сотрудниками НКВД в районе сел Кацхи, Квацихе, Цирквали и Ргани, ни один из ушедших от преследования добровольцев так и не был арестован на месте . Однако коммандос остались без рации и значительной части вооружения, так как после приземления грузовой парашют ими так и не был найден .

Лишь неделю спустя, органам НКВД удалось арестовать подрывника третьей группы, - ефрейтора Г. Ципфа. Выпрыгнув предпоследним из самолета, Ципфу, к сожалению, не удалось нагнать своих товарищей, вероятно из-за погони НКВД вынужденных ускоренным темпом двигаться в сторону гор. Заплутав в неизвестной ему местности, бедняга, в конце концов, был схвачен карателями .

Так же трагически сложилась судьба другого добровольца, - грузина-эмигранта М. Бурдзглы, - выпрыгнувшего последним из самолета непосредственно после Ципфа. Как и Ципф, не найдя после высадки никого из членов своей группы, М. Бурдзгле, с помощью местных жителей, зачастую делившихся с ним последним куском хлеба, удалось более чем месяц скрываться от преследования властей. Осевший на территории Чиатурского района доброволец, был в конце концов арестован 18 октября 1942 г. в с. Чаловани .

Более длительное время удалось продержаться на свободе А. Кочакидзе, по его словам сброшенному в составе третьей группы в районе с. Мухури, в Ткибульском районе. Приземлившемуся незамеченным добровольцу удалось, спрятав парашют и прождав несколько дней в окрестностях села, выяснить место своего нахождения. Если верить документам НКВД, так и не встретив никого из своей подгруппы, Кочакидзе решил сперва отправиться к своим родственникам в с. Свири, но затем, видимо передумав, решил связаться с ними с помощью других лиц. В с. Тузи, парашютисту удалось установить связь с местным жителем Исмаилом Чапичадзе, который, узнав все о Кочакидзе, согласился помочь добровольцу, предоставив ему убежище и еду. В семье Чапичадзе, Кочакидзе успешно скрывался с 12 сентября по 10 декабря 1942 г. При этом члены семьи, помогали ему в установлении связей как со своими родственниками, так и с родственниками других добровольцев, входящих во вторую подгруппу «Тамары-I».

10 декабря покинув с. Тузи, А. Кочакидзе сумел проникнуть в г. Кутаиси к своим родным. 21 декабря, парашютист был арестован в доме своего брата, - Константина Кочакидзе. При задержании у Кочакидзе была обнаружена рация, пистолет системы «Парабеллум», и значительная сумма советских денег .

Несмотря на все старания следователей, на допросах проводимых в НКВД, ни М. Кереселидзе, ни А. Кочакидзе, так и не назвали ни места нахождения других членов своих групп, ни способы связи с ними. С целью запутать следы, арестованные добровольцы сообщали следствию явно неверные данные о районах высадки и действий различных групп «Тамары-I».

Остальным членам третьей группы, во главе с унтер-офицером Ф. Гельмрайхом, судя по всему удалось соединиться с избегшими ареста органами НКВД добровольцами второй группы в условленном месте вблизи Цагерского района.

При высадке 6 сентября 1942 г. на территории Ткибульского района Грузии, вторая группа «Тамары-I», возглавляемая унтер-офицером Ф. Бухгольцем, так же понесла существенные потери. Как и в предыдущих случаях, добровольцам пришлось как можно быстрее покинуть место своего приземления. Вследствие этого, некоторым из десантников не удалось во время присоединиться к уходящей в горы основной части парашютистов. Несмотря на то, что местные жители предупредили добровольцев о том, что представителям органов НКВД уже известно об имевшем месте десанте, в районе высадки группы, надеясь повстречать своих товарищей, остались бывший красноармеец Г. Ахвледиани и радист Э. Губер. 14 сентября, парашютисты были арестованы членами Ткибульского истребительного батальона, в районе с. Муцхвати.

В середине сентября был так же задержан подрывник-сапер третьей группы, - ефрейтор Г. Пеньковский .

Трагически сложилась судьба еще одного грузина-добровольца, - Г. Иванидзе, - уроженца Ахалцихского района Грузии. Если верить протоколам допросов, так и не встретив никого из числа своих товарищей после приземления, и, видимо, надеясь уйти за кордон через грузино-турецкую границу, Г. Иванидзе отправился в Ахалцихский район к своему брату, проживавшему в с. Мусхи. 19 октября уже серьезно больной Иванидзе, переплыв Куру в районе г. Рустави, из последних сил поднялся в с. Мусхи. Не желая заходить глубоко в село, Иванидзе, подойдя к стоящему на окраине дому своего двоюродного брата, - Я. Окромелидзе, - постучался в дверь.

На вопрос Окромелидзе; - «Кто там?», Иванидзе ответил: - «Я ваш родственник Гио, откройте ... Твой двоюродный брат по матери, - Гио».

В ответ, впавший в панику перед возможными репрессиями НКВД Окромелидзе, прокричал: - «Уходи отсюда, а то из-за тебя погибнет моя семья и я! - Двери тебе не открою!».

Теряющий силы Иванидзе обратился к своему родственнику с последней отчаянной просьбой: «Я очень мокрый, прошу, открой и прими на несколько минут, лишь бы немного высушиться, - затем уйду».

Дверь дома так и осталась закрытой… После этого, с целью хотя бы немного отдохнуть, Иванидзе, войдя вглубь села, спрятался в саманнике своего брата, - В. Иванидзе. Выслеженный одним из членов местного истребительного батальона, - неким Д. Окромелидзе, - Г. Иванидзе в тот же день был арестован .

Тем временем, ушедшие от преследования сотрудников НКВД военнослужащие второй и третьей групп «Тамары-I», поднявшись в горы Цагерского района, продолжали по мере сил выполнение задания.

20 сентября добровольцы в составе двух грузин и двух немцев, вели в Амбролаурском районе, в местности Ткморис-Тке, пропагандистскую деятельность среди местного населения, распространяя германские воззвания-листовки. К 27 сентября, коммандос покинули Амбролаурский район. Не исключено, что впоследствии, кто-либо из них смог пробиться через линию фронта к боевым порядкам германских войск .

Вследствие ошибки пилота Люфтваффе, тяжелейшие потери понесла так же и четвертая группа «Тамары-I». По плану германского командования, ареалом ее действий должны были стать горные районы Мингрелии, Сванетии и Абхазии. Наряду с прочим, командование Абвера поставило перед добровольцами задачу осуществления взрыва железнодорожного моста около станции г. Очамчири. Проведение диверсий на железной дороге, имело важнейшее значение для германского командования, так как к началу сентября Вермахт приступил к осуществлению военной операции по взятию Новороссийска. В случае перебоев в функционировании железнодорожной линии Поти – Новороссийск, советам было бы трудно вовремя перебрасывать под Туапсе подкрепления с Южного Кавказа. Движение советских эшелонов с людьми и техникой по железной дороге на этом участке должно было тщательно фиксироваться. Информация об этом, - немедленно передаваться по рации радиостанции Абвера в Симферополе.

Кроме того, в момент прорыва германских войск в Закавказье, диверсанты должны были, совершив нападение на охрану войск НКВД, освободить из плена работающих на Ткварчельских шахтах германских военнопленных, а на завершающем этапе, - с помощью местных повстанцев поднять общее восстание против советских оккупантов .

Местом высадки десанта должно было стать местечко Охачкуэ на правом реки Ингури, в Гальском районе Абхазии, где на горных вершинах имелись ровные площадки, подходящие для приземления парашютистов. После приземления часть группы должна была, поднявшись вверх по течению реки Ингури, связаться с действующими в Местийском районе повстанцами, с целью проведения диверсий на дорогах ведущих к перевалам Главного Кавказского хребта.

К сожалению, еще в августе 1942 г. Охачкуэ, в то время уже используемая Абвером для высадки диверсантов, привлекла внимание органов НКВД, в результате чего было принято решение о ведении воздушного наблюдения в этом районе силами членов местного истребительного батальона .

6 сентября 1942 г. четвертая группа взвода «Тамара-I», приблизительно в 7 часов вечера вылетела с аэродрома г. Саки. Пролетая над Сухуми, самолет подвергся обстрелу советских зенитных батарей. После трехчасового полета, добровольцы были сброшены в районе их действий. «Выбросив вещевой парашют, первым с самолета прыгнул Егер, а за ним: Миротадзе, Комианки, я, Циммерманн, Канкава, и последним, - Тухарели». - Вспоминал один из парашютистов, - Ш. Маглакелидзе .

Как и в случаях с большинством других групп спецподразделения, место высадки было выбрано не вполне удачно. Хотя, как уже отмечалось, в Гальском и Цаленджихском районах на горных вершинах были расположены ровные площадки, удобные для приземления добровольцев, местность выбранная командованием Абвера для сброса парашютистов имела один существенный минус: – глубоководную реку Ингури, - отделяющую Гальский район от Цаленджихского и Зугдидского. Охачкуэ, которое планировалось использовать в качестве места высадки десанта, находится в Гальском районе Абхазии, чуть ли не примыкая к левой стороне Ингури. В результате, поскольку радиус разброса парашютистов был достаточно широк, почти все добровольцы-грузины приземлилось на правой стороне Ингури, в окрестностях сел Джвари и Худони Цаленджихского района. На левой стороне Ингури, в горах Охачкуэ, а так же в окрестностях с. Чале приземлились выпрыгнувший первым командир группы Ф. Егер, унтер-офицер Э. Комианки, подрывник-сапер Э. Циммерманн и, возможно, эмигрант Гр. Миротадзе. Как и в случае с первой группой, утеря связи с командиром и германским кадровым персоналом имела непоправимые последствия для хода спецоперации. По приказу командования Абвера, после высадки во вражеском тылу, добровольцы должны были найдя Егера получить от него дальнейшие указания по поводу дальнейших действий .

Уже на следующий день после высадки парашютистов, об этом было известно местным органам НКВД, бросившим на поиски добровольцев местный истребительный батальон. 10 сентября, в 10 часов утра, в селении Джварзени Цаленджихского района был окружен и убит в перестрелке один из добровольцев, фамилия которого осталась неизвестной, так как парашютист не имел при себе документов. Впрочем, это убийство, стоило жизни по крайне мере одному из наиболее ретивых членов истребительного батальона, в свою очередь застреленному десантником . Можно лишь догадываться, что парашютистом, отказавшимся сдаться и отстреливавшимся до конца, был один из добровольцев четвертой группы, - Г. Тухарели, - выпрыгнувший из самолета последним.

Не удалось соединиться друг с другом и прочим военнослужащим группы, что, в свою очередь, обрекло операцию на неудачу и сыграло трагическую роль в дальнейшей судьбе добровольцев.

Высадившийся в горах Цаленджихского района напротив с. Джвари Ш. Маглакелидзе, в течение ряда дней безуспешно искал своих товарищей. Надеясь, что в соответствии с запланированными операциями, германские войска в течение двух недель вступят в Грузию, парашютист, разделив свой сухой паек на 15 дней, продолжал оставаться недалеко от места приземления. 19 сентября, когда все продукты у него иссякли, доброволец решил, тайно перебравшись в г. Зугдиди, спрятаться у своих родных.

Утром 21 сентября, в результате операции, в которой наряду с членами истребительного батальона были задействованы так же подразделения войск НКВД, Ш. Маглакелидзе был арестован на границе Джварского и Чалийского сельсоветов.

Более длительное время удалось скрываться на территории Джвари другому эмигранту, - А. Канкава. 28 октября Канкава, попытавшийся незаметно пробраться в свое родное село Сергиети, был арестован патрулем истребительного батальона.

Следует впрочем отметить, что присутствие парашютистов в Цаленджихском, Зугдидском и Гальском районах, несомненно известное местному населению, оказало на него значительное воздействие, несмотря на все ужасы коммунистического террора.

Не случайно в докладной записке от 10 октября 1942 г., составленной одним из партийных функционеров, специально посланным для контроля ситуации в Цаленджихский, Хобский, Зугдидский и Гальский районы Грузии, тревожно подчеркивалось:

«За последнее время (имеется в виду отрезок времени от 14 сентября по 12 октября 1942 г., - Г. М.) участились случаи симуляции среди военнообязанных и призывников. Так, например по Гальскому району 9 человек из призывников и 27 человек из военнообязанных искалечили себя, вызвав искусственное нагноение ног от уколов. Аналогичные случаи имеются и в Зугдидском районе. [...]

По Зугдидскому и Гальскому районам военнообязанные и призывники прибегающие к подобным методам уклонения от мобилизации помещаются в изолированных лечебницах с специальным врачебным надзором, с запрещением передачи и посещения родственников и после излечения оттуда же немедленно направляются в армию».

Там же сообщается, что всего за отчетный период, в Цаленджихском районе, «примирено 36 человек из коих 4 дезертира и 32 уклонившихся от мобилизации в Красную армию. [...]

По Гальскому району из дезертиров изъято и направлено в армию 20 человек. Арестовано и осуждено 6 человек укрывателей парашютистов-диверсантов».

Как свидетельствует документ, приближение фронта и перспектива вступления Вермахта в Грузию, первыми предвестниками чему являлись сбрасываемые на парашютах добровольцы, в определенной степени привела и к деморализации частей Красной армии, расквартированных в Западной Грузии:

«Среди некоторой части бойцов, командиров и политработников Зугдидского гарнизона участились случаи пьянки, дебоширства и хулиганства, граничащие выстрелами из пистолетов и автоматов и приводящих к ранениям людей. Имеются случаи мародерства, отбирают и крадут у населения продовольствия и других предметов» (так в тексте, - Г. М.) .

Более конкретные сведения по данному вопросу, содержаться в ранее уже упоминавшейся нами записке, составленной 2 октября 1942 г. начальником политуправления Закавказского фронта, полковым комиссаром Хромовым.

В частности, в документе подчеркивается, что «в районах дороги, идущей к перевалу Зугдиди-Местиа, самолетами противника ежедневно выбрасываться парашютисты местной национальности.

В районе Джвари нашими подразделениями было подобрано до 100 парашютов, убито 7 и захвачен один парашютист».

Далее, перейдя к ситуации сложившейся в Местийском районе, автор документа подчеркивает: «В с. Бечо проживает много кулацких элементов, в свое время сосланных сюда из разных районов СССР. Национальный состав их разный, но все они настроены против советской власти. Большую антисоветскую агитацию они ведут среди населения окрестных сел. В результате этого участились случаи, когда с гор, по проходящим воинским автомашинам, спускаются камни. В этом районе нередки случаи, когда вражеские элементы пытаются склонить к дезертирству военнослужащих, или купить у них оружие, предлагая за винтовку 5000 рублей и за один боевой патрон 75 рублей.

С бандитами ведут борьбу, главным образом, воинские части и подразделения. Кроме того, местными органами власти для этой же цели были организованы истребительные отряды из местного населения. Вооружением они обеспечены полностью, но результатов их действий пока не видно» . – Недовольно отмечает Хромов в конце документа.

Таким образом с объективной точки зрения, перебрасывая четвертую группу «Тамары-I» в данные районы, командование Абвера имело вполне реальные основания надеяться на успех. Как свидетельствуют выдержки из вышеуказанных документов, значительное количество жителей Мингрелии, Сванетии и Абхазии, было явно настроено не в пользу советов. Они либо проявляли сознательную пассивность в борьбе против высадившихся в их районах парашютистов, либо сами были активно вовлечены в повстанческую деятельность. В случае прорыва Вермахта на Южный Кавказ и создания для этого подходящих условий, доведенное до крайности местное население вполне было способно поднять восстание против большевиков.

Несмотря на понесенные потери, представители германского персонала четвертой группы, по мере возможностей пытались продолжить выполнение задания.

Лишь 22 октября 1942 г., в районе Бедийского сельсовета Очамчирского района был арестован радист, ефрейтор Э. Комианки. При аресте у Комианки, наряду с прочими вещами был найден исправный радиопередатчик. Принимая во внимание место ареста, находящееся недалеко от железной дороги, следует полагать, что радисту, возможно, удалось передать в Симферополь информацию об идущих на фронт советских эшелонах .

Вероятно более правдоподобно для следователей НКВД, звучал допрос подрывника-сапера четвертой группы, рядового Вермахта Э. Циммерманна, задержанного 18 сентября неподалеку от с. Отап, в том же Очамчирском районе. Приземлившись в с. Чале, он, как и некоторые другие члены его группы, были обнаружены и обстреляны членами истребительного батальона НКВД. Уходя от преследования, парашютисты рассредоточились по разным направлениям. Сам Циммерманн двинулся на северо-запад, где надеялся, ориентируясь по карте достичь перевалов, к тому времени занятых германскими горно-стрелковыми войсками. В течение месяца после своего ареста Циммерманн, пытаясь спасти своих товарищей-грузин, сообщал следствию неверные данные о том, что был сброшен в район с. Чале в составе группы, состоящей исключительно из пяти немцев.

Лишь 16 октября, под давлением улик, собранных к тому времени следователями, Циммерманн был вынужден признаться, что принадлежал к четвертой группе «Тамары-I», в которую входили и грузины-эмигранты .

Подавляющее большинство арестованных НКВД добровольцев вело себя на допросах достойно, отказываясь сообщить следствию явки, средства связи и контакты, которыми они, безусловно, должны были располагать на территории Грузии. На вопросы следователей, стандартными ответами почти всех добровольцев было то, что конкретным планом действий, связями и явками в Грузии обладали лишь немцы, - командиры соответствующих групп, - ни один из которых не был захвачен живым.

Даже перспектива расстрела и смерти, неминуемо нависшая над ними, не смогла поколебать их решимость.

Лишь двое эмигрантов, в конце концов дрогнув под нечеловеческими пытками, сообщили следствию информацию о лицах, на помощь которых рассчитывали после своей переброски в Грузию. В результате пыток, во внутренней тюрьме МГБ ГССР скончались ефрейтор первой группы «Тамары-I», немец В. Фойерабенд, грузин-эмигрант Г. Иванидзе и крестьянин Г. Мушкудиани, приютивший у себя поздней осенью 1942 г. М. Кереселидзе и Д. Харисчирашвили.

По свидетельству справки НКВД от 10 июня 1943 г., 14 остальных добровольцев «Тамары-I», имена которых не приводятся, отказавшись сдаться, погибли в боях с преследовавшими их карателями . Таким образом, наряду с оставшимися эмигрантами-грузинами, ни один из германских командиров четырех групп взвода особого назначения не сдался живым врагу.

Двое из добровольцев, не будучи к тому времени ни убитыми, ни арестованными, - числились в розыске. Может быть хотя бы этим людям, удалось осенью 1942 г. пробиться к позициям германских войск на Северном Кавказе.

Со второй половины 1943 г., после долгих месяцев истязаний, в лучшем духе сталинского правосудия начали выноситься приговоры.

Добровольцы-эмигранты Ш. Маглакелидзе и М. Бурдзгла, а так же их германские товарищи: Э. Губер, Г. Ципф, Г. Пеньковский и Э. Комианки были приговорены к расстрелу. К 25 годам исправительно-трудовых лагерей был приговорен М. Кереселидзе. К 20 годам ИТЛ, - А. Канкава и А. Кочакидзе. Бывшие красноармейцы С. Лилуашвили и Г. Ахвледиани, а так же помогавшие парашютистам А. Гиорхелидзе, Н. Курашвили и Г. Мушкудиани (родной брат погибшего в тюрьме Г. Мушкудиани), были приговорены к 10 годам исправительно-трудовых лагерей, с конфискацией всего принадлежащего им имущества и поражением в правах сроком на 5 лет. К этому же сроку, с поражением в правах на 3 года, была приговорена жена покойного Г. Мушкудиани, М. Мушкудиани-Киртадзе, готовившая пищу для добровольцев, сын Н. Курашвили Г. Курашвили, и даже квартирант Габриэла Мушкудиани, В. Курашвили. Последний обвинялся в недоносительстве, будучи в курсе пребывания в семье Мушкудиани парашютистов .

Причиной повлекшей за собой подобный исход спецоперации, безусловно являлось не отсутствие поддержки добровольцев со стороны населения. Как мы видели, многие крестьяне оказывали помощь парашютистам даже в тяжелейших условиях коммунистического террора. Все решила военная катастрофа Вермахта под Сталинградом, повлекшая за собой провал планов немцев по вступлению в Грузию. Вероятно и сами добровольцы, не желая ставить под удар местное население, до входа германских войск в Грузию решили в целом воздержаться от прямых призывов к восстанию. Их усилия в основном ограничивались сбором разведывательной информации и ведением прогерманской пропаганды.

К тому же, в отличие от парашютистов сброшенных на Северном Кавказе, добровольцам «Тамары-I» было почти невозможно пробиться к германским боевым порядкам через перевалы Главного Кавказского хребта.

Если большинство территории Северного Кавказа осенью 1942 г. было освобождено германскими войсками, Грузия, являясь в то время основным тылом и базой Закавказского фронта, была буквально нашпигована советскими войсками. В отличие от чеченцев, до сих пор проявляющих беспримерное мужество и упорство в борьбе против Кремля, население Грузии в период Второй мировой войны было крайне забито, обескровлено репрессиями 1937 г. и терроризировано сталинским режимом.

Однако именно в силу этих причин, мы должны с благодарностью помнить людей, ценой собственной жизни пытавшихся бороться за независимость Грузии в один из самых тяжелых и трагических периодов ее истории.

В заключение хочется привести слова одного из немногих оставшихся в живых членов взвода особого назначения «Тамара-I», отмечавшего полвека спустя после окончания Второй мировой войны, что имена добровольцев, навсегда вошли в список имен патриотов отдавших жизнь за дело свободы Грузии.

Будущим поколениям следует знать, что как только пробил набат независимости, эмиграция не остановилась перед необходимостью принесения величайших жертв, во имя свободы и счастья порабощенного Отечества .